Чиновник администрации встал и с большим апломбом сказал, что вопросов со своей стороны не имеет, что суд всё что нужно спросил.

После дачи показаний Зураб с Платоном остались сидеть и слушать.

Судебный процесс — это нудно, судья листал материалы, я давал пояснения. Справки от явочной службы, протокол исследования ботинок с остатками ног, справка о похоронах.

В четыре часа дня суд огласил решение, которым моё требование удовлетворил.

Я стойко стоял в зале и принимал маленькую тактическую победу как должное, но внутренне вымотался как будто разгрузил вагон угля.

Когда мы вышли из здания суда, свежий воздух обдувал моё разгоряченной лицо, сердце бухало, голова пульсировала в такт сердцу, а Заруб с Платоном шли легко и весело как пожилая семейная пара из кинотеатра после просмотра качественного кинофильма.

— Так, — собрался я. — Прошу вас докладывать Полине Этьеновне и передавать моё почтение.

— Куда вы теперь? — участливо спросил Платон.

— Отдохну, погуляю. На Изнанку схожу, на охоту.

С некоторым трудом добрался до дома, непослушными пальцами переоделся, попил водички прямо из чайника, взял охотничий набор.

Шило. Активация.

В руках двустволка, вокруг меня привычный лес Изнанки, куда я попадаю из квартиры Натальи Романовны.

Я не собирался охотиться, да и по моим ощущениям, в том числе основанным на чувстве магической энергии, лес был безопасен. Так что я просто сидел на берегу ручья и смотрел как течение шевелит длинные пряди водорослей в прозрачном потоке воды.

Нестерпимо хотелось бахнуть вискаря.

Но я просто сидел, молчал и ничего не делал. Сегодня день отдыха. Мне нужно просто прийти в себя.

Утром, когда я пришёл к офису, то возле него стояла до боли знакомая степняцкая телега с большими колесами.

— Кабыр Онаакович? — изумлённо спросил я степняка. — Не ожила увидеть тут уважаемого мной ногайца. Строго говоря, не думал, что вообще увижу тебя снова.

— Вообще-то я не ногаец, а хакас. Нихрена вы русские нас не различаете, для вас степняк и степняк.

— Гм. Виноват. Буду знать. И всё же, что привело тебя ко мне, уважаемый сын хакасского народа?

— Великий каган Юба хочет встретиться с тобой, о аркадиец!

— Херня вопрос, скажи, когда он приедет, я буду ждать.

— Нет, Великий каган не хочет появляться в городе.

— Чего это?

— Он не любит большие города.

— По моему опыту городов сторонятся те, у кого агарофобия или те, кто скрывается от правоохранительных органов.

— Агар-агар… чего?

— Кабыр, дорогой, это я тут тонко намекаю, что твой этот большой каган преступник.

— Каган не может быть преступник, он выше закона, над ним только небо.

— Это в степи только небо, в вольном городе это правило не срабатывает, тут хоть граф, хоть каган, можешь запросто влететь на кичу, особенно если Кротовскому или Губачеву не угодил. Он что, против империи воевал, в составе степной орды в недавней войне?

Вообще о событиях сравнительно недавних военных действий, эхо которой отзывалось в городе, я толком не знал. Во-первых, потому что у горожан и правда, было усреднённое преставление об обитателях степи, то есть мы не понимали кто там за кого, а во-вторых, это произошло до моего появления здесь и было, хотя и недавней, но историей.

— Он и его воины в тех набегах не воевали, в том числе потому, что… он сам тебе должен об этом рассказать.

— Ты официально заявляешь, что этот как там его, Юба, не является и не являлся военным врагом Кустового?

— Ну, вроде того. Аркадиец, чего ты пристал, я простой охотник, меня просто попросили тебя привезти к кагану. Только потому, что я знаю где тебя искать.

— Где он? И чего ему от меня надо?

— Разбил шатры на восточном берегу Младшего Обагана. Это граница и нейтральный степи. Наверное, нанять тебя хочет. Адвокат, который способен, не произнеся ни слова, прострелить ногу нахальному согысшану, это хороший адвокат, смелый.

— Охеренный критерий профпригодности. Никогда не слышал про суды и законодательство степи. Я специалист по законам вольного города, может быть, чуть-чуть имперским.

— Это и требуется. Я не могу тебе всего говорить, русский.

— Ладно. Приезжай завтра с утречка, мне надо узнать, что за хрен твой Юба. Как ты, говоришь, его полностью зовут?

— Он мне не хан и не каган, я вольный северянин, просто выполняю для него поручение. Юба великий каган, сын Гемпса, каган Южного Алы Тау. И что? Ты пойдёшь со мной?

Я переписал длинное прозвище в блокнотик.

— Нет, не сегодня. Приезжай завтра.

— Прости, аркадиец, но я буду вынужден применить силу, — Кабыр вздохнул и взял из телеги ворох верёвки и короткую дубинку. Ну блин и манеры у степняков.

— Ты, наверное, забыл ту ситуацию в стойбище? — я ухмыльнулся и легким движением руки извлёк из-под полы английского пиджака остро заточенный черный нож Шило.

— Даже если я не зарежу тебя, то разорусь, тебя сцапает патруль и отправишься на каторгу на четыре года. Поэтом, скажешь, я угрожал тебе ножом. Понятно? Так что приезжай завтра. Мне этот каган тоже никто и зовут его никак. Из любопытства съезжу завтра, так и быть, сегодня мне надо разбросаться по делам.

Кабыр пару секунд хлопал глазами, переваривая изменение в расстановке сил, потом кивнул, сел в телегу и, не прощаясь, тронулся. Практически сразу же на его место стал экипаж Игоря.

— Это ещё что за чёрт косоглазый? — сузил глаза мой извозчик, который, вероятно, временно забыл собственную этническую принадлежность.

— Охотник, думаю его нанять на Макарьевскую изнанку, на отстрел тварей, если они, конечно, там ещё остались.

— Ну что, посидим в офисе, — с надеждой спросил Игорь, рассчитывая засесть в углу и полистать столичный журнал, я как раз купил дюжину устаревших изданий на вокзале, когда смотрел там таблички и расписание работы учреждений.

— Нет, погнали в администрацию, в смысле к зданию правительства.

Игорь ответил мне тяжким вздохом, — Эксплуататор.

В администрации я решительно двинулся к Анне.

— Здравствуйте, а Сергей Николаевич занят, у него совещание.

— Доброе утро. Я думаю, сударыня, что мне сможете помочь вы.

— Я? — она пару раз хлопнула ресницами своих прекрасных глаз, чем наверняка могла бы отправить в лёгкий обморок обычного молодого парня.

— Да, — стараюсь улыбаться как можно обаятельнее. — Мне нужно узнать не был ли врагом республики или империи некий каган Юба сын Гемпса, каган Южного Алы Тау?

— Ээээ, ещё раз, я запишу. А какая разница, был, не был? Сергей Николаевич заключил со степью мир на выгодных для нас условиях.

— Допустим, этот прыщ хочет меня нанять как юриста. Не хочу в процессе работы совершить государственную измену и угодить на каторгу на восемь лет. У меня аллергия к каторжному труду.

Анна очаровательно улыбнулась.

— Среди лидеров степняков я такого человека не помню. Он нам, конечно же, не друг, но на тот момент он отсиделся в стороне, а сейчас вообще мир. Вы в любом случае можете с ним заключать контракт… хотя, если вы наймётесь, то доложите одному человеку.

Она написала мне фамилию, имя и адрес, сложила записку и положила в нагрудный карман. Глянул краешек, какая-то Гадюкина.

О как. Если меня просят «доложить», значит этот человек республиканская контрразведка на минималках. Ну что, тайная полиция нужна, а скрывать конкретно мне нечего, расскажу, если будет о чём.

…

— Теперь куда? В офис? — с надеждой в голосе спросил Игорь.

— В прокуратуру.

— Приличные адвокаты в офисах сидят, клиентов принимают, — сварливо выдохнул извозчик.

— Как встречу приличных адвокатов, обязательно им об этом передам. Погнали, дел невпроворот.

…

Я стоял возле окошка канцелярии прокуратуры и, рефлекторно высунув язык от азарта, писал второй экземпляр запроса.

По коридору уверенным шагом дефилировала Ангелина. Увидев меня, она вздёрнула нос и хотела пройти не поздоровавшись, однако я успел поставить подпись и расшифровку, то есть — дописать своё обращение и повернулся к ней.